— А как по-вашему "вишня"?
— Олча. Только это не вишня, а яблоня.
— Арфы нет, возьмите бубен!
— Будем жить!
— В ставке Гитлера ходят упорные слухи, что некоторых советских соколов некоторые несознательные механики перед вылетом крестят.
— В ставке Гитлера все малахольные.
— Все нормально. Падаю.
— Все, кто отличает ноту "До" от ноты "Фа" – за мной!
— Здоров. Лапку подломал?
— Пять пробоин, бак вырвало, а у самого – ни царапинки. Как говоришь, Маэстро, будем жить!
— И в тот же миг влюбленное созданье, включив форсаж, умчалось на свиданье.
— И, как сказал Шекспир в шестнадцатом сонете...
— Здравствуйте, мальчики.
— Здравствуйте, девочки.
— И не в шестнадцатом, а в... семнадцатом?
— В семнадцатом.
— В семнадцатом сонете Шекспир сказал: "Гуляй, Вася!"
— Летать пока не умеют, стрелять тоже, но орлы!
— Макарыч, принимай аппарат! Во, махнул не глядя. Извини, танка не было.
— Макарыч, принимай аппарат! Во. Махнул, не глядя.
— Назначить дежурным, вечным дежурным по аэродрому.
— Ну это – ладно, пацаны, но ты же старик! Какой хоть счет-то?
— 18:2 в пользу второй.
— Это хорошо.
— Пилотом можешь ты не быть, но музыкантом быть обязан!
— Ромео из Ташкента загрустил, Джульетта в кукурузнике умчалась.
— Стой, кто идет?
— Не идет, а едет.
— Танки, как в оперетте. А этот генерал на белом коне...
— И погоны успел рассмотреть?
— Да, низковато шел.
— Товариши офицеры, не курите возле самолета.
— А я не затягиваюсь...
— Товарищ гвардии капитан! Во время учебного боя условный противник условно сбит. Разрешите получить замечания?
— Это ты хорошо придумал. А самое главное – вовремя.
— Я бы мог, конечно, и больше. Но только вы, товарищ гвардии майор, своим нижним бельем распугали всех фрицев!
— Я не пьющий, но дело принципа! Где мои сто грамм?